Сегодня девятый день как с нами нет тебя. У меня не получается написать слово «умер», впрочем как и любые другие слова, означающие, что в этой жизни мы больше никогда не увидимся…
Мне повезло. Мне 48. А твои родители (мои дедушка и бабушка) погибли когда тебе было 7 лет. Я не могу даже вообразить какой была бы моя жизнь без тебя, впрочем и какой будет остаток этой жизни без тебя я тоже не знаю. Но определенно мне повезло, что все 48 моих лет ты был. Был близким и далеким, нужным и непонятным, смешным и суровым, руководящим и сбивающим с толку… Казалось бы за эти годы можно было обо всём поговорить, переделать вместе все дела и узнать всё друг о друге, но увы. Тебя нет. А в моей голове множество вопросов, которые нужно тебе задать, куча планов, которые нужно обсудить только с тобой исключительно в бане и под пиво.
Эти девять дней — сплошные воспоминания. Память заботливо выделяет мне возможно и не самые значительные, но определенно очень драгоценные фрагменты. Сложно понять почему именно эти картинки заполняют образовавшуюся в душе брешь, вызванную твоим уходом. Все разрозненные воспоминания из разных лет и объединяет их то, что все они о тебе. Вот ты бежишь трусцой по кругу школьного стадиона, который был рядом с нашим домом, а я — пятилетний пацан — стараюсь из всех сил догнать тебя на новеньком трехколесном велике, который ты мне купил на день рождения. Сменяют одна другую картинки из разных лет где мы всей семьей в Крыму, — ты каждый год на своей «копейке» возил нас к морю, где научил меня и плавать и охотиться под водой. А вот в начале 90-х мы на авторынке торгуемся за почти новый Опель-Кадет на котором ты будешь ездить следующие 20 лет…
На этой старой фотографии: мой дед Иван Косяк с учениками начальной школы. К сожалению, я не знаю когда была сделана эта фотография, я так же не знаю в какой деревне находилась эта школа. Хотя некоторые соображения по этому поводу есть.
Иван Косяк — страховое свидетельство на дом 1934
11 сентября 1923 года мой дед Иван Косяк по решению Виленского окружного школьного совета был назначен учителем в деревню Заборье (Zaborze) Вилейского района.
Взяв в руки пожелтевший от времени документ, который больше ста лет пролежал на темной полке шкафа и, еще не разбирая строк, написанных гусиным пером, я понимаю, что держу в руках не просто старый лист бумаги, но отрезок времени. Время таится в каждой букве, спрятано с каждой точке, в каждой частице документа. Всматриваюсь в замысловатые завитушки почерка и начинаю различать еле уловимый запах той эпохи, когда для моего пра…прадеда этот документ являлся просто… удостоверением личности. Не претендуя на изобретение, я осознаю, что нашел совершенно антинаучный, но верный способ вернуться в те далекие года, прикоснуться к давней истории моих предков, к их времени.
У людей иначе. Должно быть иначе, поскольку мы отличаемся от представителей дикой природы не только прямохождением, большим пальцем и членораздельной речью, но и содержимым черепной коробки. Даже не столько содержимым, сколько тем, как это содержимое работает. Но невзирая на то, что Homo sapiens обладает мышлением и сознанием, ему бывает весьма сложно понять, что жизнь — это постоянная борьба между интеллектом и животными инстинктами. И интеллект нам дан не для того чтобы максимально качественно удовлетворить свои первичные потребности, а для того чтобы осознать, что Человек — это в первую очередь Душа. Если полагать своими предками косматых питекантропов, и при этом сильно захотеть, то можно несомненно услышать не только их далекий вкрадчивый зов, но даже их дикие вопли над свежеубитым мамонтом. Лично мне, гораздо приятнее считать своим предком библейского Адама и верить в то, что человек сотворен по образу и подобию Божьему. Если бы можно было выбирать предков, то безусловно те, что «по образу и подобию» выглядят гораздо предпочтительнее.